Автор текста на этой странице. Фотографии выполнены
Л. В. Загородневой

Много лет назад в городе, широко известном в узких кругах, расположенном на берегах реки, набережные которой украшают сфинксы более древние, чем сама водная артерия, было уютное кафе с экзотическим названием (почему-то на англоязычный лад) Nord. В то кафе я была приглашена одноклассницей по случаю успешного окончания первого класса. С тех пор слово Север для меня не только звучит, но и пишется с большой буквы. Говорят, что если заболеть Севером в зрелом возрасте, то бывают случаи чудесного исцеления. На моём же жизненном пути Он повстречался на пике гормональной активности, которая неведомым образом снизила порог восприимчивости к вышеупомянутой напасти. Так или иначе, но десять лет своей жизни я полностью отдала этому странному явлению под названием Север, служа ему и ночью и днём на южном берегу Баренцева моря. В те годы я не только познавала, чем питается треска, имея тёмные мыслишки подобрать приманку, зазывающую оную рыбку в орудия лова, но и пыталась, ориентируясь на опыт западных соседей, взрастить в садках сёмгу. Оказалось, что вражеский Гольфстрим значительно отличается по физическим показателям от отечественного и не способствует росту юнцов атлантического лосося в клетках

Пришлось отказаться от этой затеи и перейти на более привычный объект, а именно – на детей. Так я оказалась в системе образования. Окунувшись в новую сферу, мне стало понятно, что собственный ребёнок должен подниматься на ноги на берегах небольшой, не более 74 км длиной и одной из самых молодых, около четырёх тысяч лет, рек северо-запада России. Неизлечимая болезнь давала о себе знать постоянными рецидивами, во время одного из которых и были сделаны привлекшие ваше внимание снимки